Двое друзей из африканских стран работают уборщиками на улицах Парижа. Они очень старательные и умело убирают мусор благодаря прохождению специальных курсов. Однажды им удаётся найти старинную книгу с рецептами и советами по этикету. Она хранит культуру прошлых времён и даже подходящие песни для застолья. Эта книга может преподать уроки не только тем, кто считает варку картофеля простым делом, но и изменить чью-то жизнь, помочь в беде. В правильных руках она способна настоящие чудеса.

Вторая часть захватывающей и пронзительной семейной саги.
Йоркшир, 1923 год. К Сонни Каугиллу постепенно возвращается память. Он заново знакомится с женой, учится быть отцом сына, о существовании которого даже не подозревал. Воспоминания всплывают на поверхность: и о пропавшем брате, и о том, что теперь ему придется управлять семейным бизнесом, который находится в руинах из-за махинаций кузена.
Не в первый раз семья Каугилл восстанавливает репутацию и бизнес. Но долго ли будет длиться покой? Ведь по всем приметам, Европа втягивается в новую разрушительную войну.
«Дом на мысе Полумесяц» – трилогия об испытаниях и невзгодах йоркширской семьи на протяжении десятилетий на фоне войны и бизнеса. Скромное происхождение не мешает Каугиллам прокладывать себе путь к лучшей жизни. Усердно работая и преодолевая трудности сообща, они переживают любовь и потери, надежды и разочарования, горести и радости.

«Никто, кроме нас». Услышав этот девиз, многие понимают, что речь идет о десантниках. Но только единицы знают, какие испытания выпали на их долю.

Основанная на реальных событиях книга расскажет о первых воздушно-десантных операциях Великой Отечественной войны, в которых довелось участвовать простому солдату. Мы пройдем с ним по полям сражений, познакомимся с различными людьми, узнаем их истории. Увидим, как меняются взгляды, моральные принципы. Ибо война есть не что иное, как наждачная бумага, болезненно стирающая напяленные маски, заставляя человека показать свое настоящее лицо.

Эта повесть посвящена памяти тех, чьи души до сих пор летают высоко. Там, над облаками…

Она пришла со станции ночью, никто не видел когда. Утром Настасья вышла доить корову, глянула через дорогу, а из Ульяниной избы, которая семь лет стояла заколоченной, поднимается дым.

Бабка Герасимовна шла к колодцу за водой.

— Герасимовна, ты глянь! — крикнула ей Настасья.

Бабка остановилась, закинула голову и долго глядела на дым, а потом так, с пустым ведром, пошла за Настасьей к Ульяниному дому.

В деревне играли свадьбу – как полагается, с музыкой, танцами, угощением, шутками… И вдруг – неожиданный поворот событий, который разом перечеркивает атмосферу праздника и подвергает испытаниям судьбу участников этой человеческой драмы. О чем этот рассказ? О покорности судьбе или силе духа? О недалеком уме или великой мудрости? И к чему он призывает — замкнуться и утонуть в собственных переживаниях или все же найти в себе силы и жить дальше?

После выпивки с другом, бывший идеологический работник Василий Маралов вдруг осознал сложность мирового устройства.

«Подвиги» многочисленных ОПГ 90-х в «бандитских» Москве и Петербурге, стали едва ли не фольклорным достоянием нашей истории, но, что творились тем, «лихим» временем, в провинции, и не в громких Тольятти, а в обычной, донской глубинке? Автору попалась тетрадь юного авторитета из Плотницкого, что в 95—96-х годах был вынужден разрываться между криминальными делами унаследованной группировки и параллельно защищать дочь приятеля, на которую объявил охоту вожак столичной «мафии».

В восемь вечера зазвонил домофон в квартире. Он долго ждал этого звонка - его сосед, работающий в "Водоканалтресте", обещал прислать сотрудницу для снятия показаний водного счетчика. Он моментально бросился к двери, не тратя времени на вопрос "Кто там?" и без проверки через глазок.
Когда он открывал дверь, мелькнула мысль, что может быть за ней не сотрудница "Водоканалтреста", но, распахнув дверь, он обнаружил, что его опасения были напрасны.

Под дождем и ветром он ждет свидания с ней, но она все не приходит. Рядом старушка продаёт путеводители, и он думает, кто придет первым - она или кто-то другой.

Софокл (ок. 496 - ок. 406 до н. э.) - древнегреческий драматург.
В разработке мифа об Аяксе на афинской сцене Софокл имел предшественником Эсхила, поставившего трилогию на этот сюжет, до нас не дошедшую. Аякс - безупречный герой, второй в греческом войске после Ахилла, готовый всегда прийти на помощь соратникам и взять на себя самые трудные испытания.

Мы все недолюбленные дети. Кто-то недополучил любви от отца, кто-то – от матери. Мы идём по жизни, надеясь встретить того единственного человека, который полюбит нас и отогреет нашу душу. Как часто мы проходим мимо людей, которые и от нас ждут этой любви. Мы видим это, понимаем это, но, всё – равно, проходим мимо них. Почему? Возможно именно в этом произведении вы найдёте ответ на этот вопрос.

У Льва Наумова изданы два сборника рассказов "Шепот забытых букв" и "Гипотеза Дедала".
Это сборники рассказов и пьес, в которых философские притчи перемежаются интеллектуальными новеллами, а метафизические сюжеты соседствуют с историческими фантазиями. Мир автора сложен, ярок и динамичен, в нём нет почти ничего постоянного: честность сменяется предательством, вражда – дружбой, ненависть – любовью. Единственное, что здесь можно смело принимать на веру, – это предположение, известное как гипотеза Дедала.

История о человеке, который любит прогуливаться и наблюдать за окружающим миром. Однажды он оказывается на вечеринке, где знакомится со слепым музыкантом из приюта. Старик рассказывает ему увлекательную историю своей молодости, полную приключений и драмы.

Егорка бесшумно слез с печки, постоял у окна, водя пальцем по морозным узорам, полистал календарь на стене, проверяя, скоро ли день сравняется с ночью, и уже собирался тайком выскользнуть из избы, когда был остановлен строгим окриком тетки Елизаветы Фроловны:
— Ты куда? Уроки сделал? Не вздумай еще мачеху встречать!
Егорка вопросительно посмотрел на отца. Теперь все зависело от него: если отец и сам поедет на станцию встречать награжденных, то на тетку можно просто не обращать внимания; если же отец не поедет, то надо, чтобы он сейчас же решительно заступился за Егорку, и тогда тетка опять-таки останется с носом. Отец сидел у стола и просматривал свежий номер агрономического журнала. Переворачивать листы единственной левой рукой отцу было неудобно, он сидел боком к столу, и Егорке казалось поэтому, что отец читает невнимательно и думает совсем о другом.
— А хотя бы и встретил, — не поднимая головы от журнала, сказал отец. — Ведь не чужая она ему…

Лео Кинг родился в Чарлстоне, в сердце американского Юга. Трагическая смерть брата сделала его замкнутым и одиноким. И только поддержка школьных товарищей помогла ему выстоять. Они принадлежат к разным слоям общества, но учатся вместе. Их дружба выдержала испытания временем. В их жизни было все: неудачные и счастливые браки, блестящие, трудно выстраданные карьеры и финансовые крахи, неожиданно пришедшая любовь и тайное, невысказанное влечение.
"Обрученные с Югом" - читающийся на одном дыхании роман, гимн дружбе, которую не заменить ни деньгами, ни властью, ни славой.

Молодая пара, которая обещала быть верной друг другу, столкнулась с трудностями из-за отсутствия поддержки со стороны родителей. Они борются с финансовыми трудностями из-за невозможности найти работу и иссякают запасы денег.

Завуалированная история женитьбы писателя.

Трогательная история девочек, живущих в ленинградской коммунальной квартире.

Предстоял разбор персонального дела. Собственно, до разбора было еще далеко. Пока что на столе Колмакова лежал единственный документ — жалоба пенсионерки Елизаветы Григорьевны Ветровой на недостойное поведение в семье ее зятя, коммуниста Заплатина Ивана Поликарповича.

По немалому жизненному опыту и по опыту партийной работы Колмаков знал, насколько сложны и запутанны бывают такие вот, мягко выражаясь, «семейные конфликты». Еще года не минуло, как Заплатин пришел в заводскую партийную организацию, и, если говорить по совести, Колмаков знал его мало. И знал только с хорошей стороны.

Вадим украл краник от самовара и снова попал сюда. Он недоумевал и всю ночь бредил, как ему объясниться за это. «Повезло еще, что не сто тридцать первая!» — пожалел его кто-то, будто статьи выдавали, как белье в бане. Но краник, немым, нелепым укором жег ладонь — рецидив! В отчаянии Вадим вздрогнул и счастливо расслабил закаменевшие мышцы, проснулся. До освобождения оставалось несколько часов...

После долгого отсутствия семья Гавриловых вернулась в свой родной колхоз. Как только их неженатый сын Александр появился на родине, он сразу же привлек внимание местных незамужних женщин, в том числе председателя колхоза – тридцатилетнюю Лукерью Ивановну.[sup][/sup]

История о том, как представитель африканского народа, находясь вдали от своей родной веры, начал поклоняться механизмам и даже приносить им жертвы.

Максим долго мучился чувством вины за то, что не навещал мать в деревне. Когда она попросила его найти лекарство от радикулита, он приложил все усилия, чтобы найти этот редкий препарат.

Взрослый мир полон странных моментов: родители ссорятся, внушают бабушку называть прабабушкой, а количество бабушек, дедушек и прадедушек в семье настолько велико, что иногда можно запутаться. Даже дедушка, которого привыкли называть дедусей, на самом деле прадедушка и моряк. Все они собираются по воскресеньям и праздникам, делая семейные встречи шумными и полными споров. Тут ещё у тети родился сын, так что теперь в семье ещё больше людей. В комнате стало так тесно, что нужно нарисовать всех, чтобы поместить их в красивую картину, которая обрадует маму.